Из жизни Алексея Георгиевича Казанцева, строителя Никольского храма в Турочаке.

Черлояков И.Г. учитель истории и обществознания Тондошенской ООШ

            Земная жизнь человека, полна событиями, в которых явно проявлялась милость Божья. Одно из таких событий произошло в начале XX века, в Лебедском отделении Алтайской духовной миссии. Оно получило широкую огласку в крае, как среди русского, так и алтайского населения. Несомненно, описываемый случай произвел огромное и благоприятное для Православия впечатление на всех окрестных жителей. Сообщил о нем местный миссионер отец Николай Зырянов, записавший рассказ со слов самого потерпевшего Алексея Георгиевича Казанцева. «Утром 28 августа 1914 года, - вспоминал он, как обычно отправился на свою мельницу, что отстояла от села всего в двух верстах». Добравшись до нее ему нужно было смазать колесо и шестерню мельницы. Причем мельница в это время работала на полном ходу. Привычно примостившись около колеса, Алексей Георгиевич приготовился смазывать. Лишь только он протянул руку, как левый рукав его рубахи затянуло кулачьями колеса между шестерней. Не успел Алексей Казанцев, и подумать, какая ему грозит опасность, как из левой руки получился  измятый и раздробленный кусок мяса. Повредило и правую руку, у нее переломило кость выше кисти, а также  сломало два ребра и здавило грудную клетку. Казалось, что после всего этого, должно было остаться бездыханное тело, втиснутое между шестерней и колесом. Но тут – то и случилось нечто невероятное и в высшей степени непостижимое. В то время как послышался хруст ломаемых костей, у него невольно вырвался крик о помощи к Богу: «Господи спаси и помилуй меня, святые угодники Божьи, молите Бога за меня», - взмолился он из глубины души. И что - же? Тотчас мельница остановилась, и он оказался свободным, а левая рука осталась лежать на шестерне. «Как все это произошло, я и сейчас диву даюсь» - говорил Алексей Георгиевич. Видя себя свободным, он осторожно спустился на пол. Мельница, постояв еще немного, снова стала молоть. Собравшись с силами, он еще мог выйти из мельницы и пройти по дороге к дому сажен пятьдесят. Но силы ему изменили и он сел у дороги в изнеможении. По счастью, вскоре пришла туда его сноха; идя на покос и увидев его сидящего в таком виде, побежала за своим мужем, который приехал на лошади, запряженной в телегу, и увез отца домой. По рассказам домашних, Алексей Георгиевич не издал ни одного стона, только стал просить поскорее отправить его в Озеро - Куреевскую больницу, что вниз сорок пять верст по течению реки Бии. В больницу приплыли уже вечером, где ему сделали первую перевязку, но видя его безнадежность, от лечения отказались и советовали плыть в г. Бийск. Приплыли туда только на следующий день и положили его в крестьянскую больницу. Положение больного было не завидным, и когда он стал просить приступить к операции, то доктор сказал, что это невозможно, так как больной не проживет, пожалуй, и до утра. Настало утро, но Алексей Георгиевич не умер. Однако доктор и тогда не решился приступить к операции. Прошло еще несколько дней, лечащий врач отлучился в уезд. Между тем, искромсанная рука начала гнить и на постели больного появился в изобилии червь. Так прошла уже неделя, и больной все еще был жив. Возвратившийся доктор, видя все это, очень удивился и тогда только приступил к лечению. Трижды оперировали левую руку, пока не достигли живой плоти, так же были сложены правая рука и ребра. Больной начал чувствовать себя лучше и стал поправляться. Что он пережил и перенес за это время – одному Богу известно. Пробыв в больнице до восемнадцатого сентября, он смог переехать в Озеро-Куреевскую больницу, где лечился еще месяц, а двадцать второго октября он был в состоянии вернуться домой. Теперь Казанцев был с одной рукой, которая хотя и поправилась, но работала плохо. Много потерял он сил и здоровья в свои семьдесят два года. Несмотря на все это он благодарил Бога за ниспосланное ему свыше испытание и всегда со слезами на глазах вспоминал свое приключение и чудесное избавление от грозившей смерти, непереставая утверждать, что это только один Бог мог избавить его от этой смерти. Да, поистине велики милости Господа к грешному человеку и Он, ими - же весть судьбами, ведет людей к вечному блаженству. Господь, их же любит, наказует, но, наказав вмале, дарует вечное блаженство на небесах. Веровал и Алексей Георгиевич, что Бог допустил испытание его по Своей милости к нему. Про описанный случай знают все прихожане и все единогласно свидетельствуют, что только чудо могло спасти Казанцева от смерти».

Вот такой случай выпал на долю человека, который отличался благочестием и богобоязненностью, как и все его крестьянское семейство. Он почти никогда не опускал Божественной литургии, участвовал в чтении и пении. Говел ежегодно во все четыре поста.[1]

Когда не было еще здесь миссионера, Владыки проездом через Турочак всегда останавливались у него на отдых. Помнил его и митрополит Макарий (Невский), который возглавлял Миссию в 1883 году в сане архимандрита, с 1884 по 1891 год в сане епископа Бийского. В 1912 – 1920 годах – митрополит Московский и Коломенский, в 1920 – 1926 гг. – митрополит Алтайский. Скончался в 1926 году. Впоследствии причислен к лику святых.[2]

 Немало сделал Алексей Георгиевич пожертвований на украшение Никольского храма, с 1901 года принимал деятельное участие в его сооружении после сгоревшей часовни, построенной в 1870 году его покойным отцом.[3] С 1912 года состоял попечителем Турочакской одноклассной школы. По его – же инициативе открыт и Турочакский приход.[4] Разбросанные на огромном пространстве отдельными заимками, разобщенные  друг от друга жители Лебедского отделения, как русские, так и черневые татары в своем укладе жизни сохранили много черт первобытных обитателей Сибири, не видевших ничего, кроме своего дремучего леса и его насельников. Удаленные на сотни верст от ближайшего миссионера, заимочники и их соседи северяне, конечно были младенцы в вере, нося в себе только те обрывки христианского учения, какие удавалось им слышать от своих отцов. Здесь более, чем где – либо ощущалась нужда в священнике.  Не составляя отдельного общества, Турочакские арендаторы казенных земель не могли дать формальных обязательств по содержанию причта в форме приговора. И долго бы еще дичали в вере жители нашей окраины, если бы в 1908 году, Алексей Казанцев не побоявшись труда и лишений, устроил приход в Турочаке. Миссия нашла возможным назначить сюда священника. Назначение особого миссионера в Лебедское отделение дало возможность свободно вздохнуть Кебезенскому священнику, на попечении которого была эта местность.[5] Вообще, Алексей Георгиевич примером своей жизни принес немало пользы, как для церкви, так и для школы.