ЛЕГЕНДЫ КУЗЕНТАША

Легенды и предания были и остаются неотъемлемой частью любой цивилизации. Будь – то античная Греция или Киевская Русь, глинобитный Вавилон или таежный Северный Алтай, где с незапамятных времен проживали близкородственные этнические группы «черневых татар»: кумандинцев (куманды-кижи), тубаларов (йыш-кижи) и челканцев¹ (шалканду-кижи)². Причем каждая из них, распадалась, в свою очередь, на большие и малые «сеоки» – «роды». Так по названию одного из тубаларских родов – «кузенов», в Северном Алтае была названа инородческая волость - Кузенская. К началу XX века в ее составе состояли десятки сел, деревень и аилов, в числе были и интересующие нас населенные пункты: Тондошка, Турочак и Санькин Аил. Они «почтительно» расположились полукругом у родовой горы кузенов Салопа (Кузенташ). Кузены верили и продолжают верить в легенду о том, что «во времена всемирного потопа, их предки спаслись от разбушевавшейся стихии на плотах. После долгих скитаний, гласит она, они причалили к вершине горы. Вода медленно спала, оставив огромные плоты на вершине горы, на склоне которой и поселились оставшиеся в живых люди»³.

Таким образом, согласно преданию, она и стала для рода священной и «табуированной». Так женщинам строго - настрого запрещалось даже находиться вблизи почитаемой родовой горы, а возле горы мужа - с обнаженной головой или босиком, а также подниматься на нее и называть ее имя вслух. Отклонение от этих правил, по представлению кузенов, влекло несчастье не только на нарушившего табу, но и на всю  семью⁴. Известный исследователь Алтая - Л.П. Потапов, указывал по этому поводу, что в прошлом такие родовые горы принадлежали отдельным родам и являлись их охотничьими угодьями. И почитание их «явилось отражением общей родовой собственности на определенную (преимущественно охотничью) территорию»⁵. Почитаемая родовая гора как покровительница сеока, как своеобразный родовой пенат явилась отражением той общности родовой территории, которая так была понятна и доступна каждому члену рода и каждым четко осознавалась… Родовая собственность на охотничью территорию была связующим экономическим звеном членов рода, что нашло отражение в почитании родовой горы. Эта связь и породила культ родовых гор, отождествляемых в религиозных   представлениях с мифическими предками»⁶.

Примечательно, что аналогичная легенда существует и у кумандинцев, о которых  в народе с тех давних пор говорят – «кумандинцы – дети гор». Они также как и кузены почитают священные горы: Кызырак, Абарган и др⁷. Чалканцы же считают, что Салоп – девушки Солог с тремя косами⁸. Алтайский миссионер, протоиерей В.И. Вербицкий в «Сборнике этнографических статей и исследований» значительное внимание уделял легендам, в частности о «Всемирном потопе». «До потопа, – гласит она – был славен по всей земле человек, по имени Нама, которому Ульгень (верховное божество) велел построить кереп из дерева адира-салдан-агаш (испытанное сандаловое дерево). Нама приказал своим трем сыновьям: Соозун-уулу, Сар-уулу и Балыксе строить кереп на горе. Нама был, слаб зрением; поэтому, при строении керепа, распоряжался старший сын его. Кереп, по повелению Ульгеня, изнутри и снаружи обклеили берестой со смолою, к углам и стенам его Нама велел привязать восемь веревок, длиною по 80 сажень с чугунными кружками на концах. Соозун спрашивал Наму: «для чего эти веревки?» Нама отвечал: «мы узнаем по ним, сколько будет суток, когда поднимется вода на 80 сажень». Когда кереп был построен, Нама собрал всех людей, кого он любил, ибо так Ульгень сказал ему: «кого ты любишь, того возьми с собою,- и все живое и дышащее, живущее на земле, и птиц летающих». Когда Нама со своим семейством и друзьями своими вошел в кереп, тогда приступили к ним множество животных. Нама приказал принимать приходящих зверей и птиц в кереп. Соозун-уул спросил: «вот здесь приползла змея, позволишь – ли принять ее?» Нама сказал: «всех принимай, кто-бы ни был, кто только успеет придти, кто только поймается за кереп». Потом Нама спросил находящихся в керепе: «видите – ли, что нибудь?» Ему отвечали: «туман и тьма по всей земле». Тогда из подземных жил, вода прорвалась и начала выскакивать из ручьев, рек и морей и устремилась на землю. С неба полилась также вода. Когда кереп поднялся на 80 сажень, а вода прибавила, то веревки оторвались от привязанного груза, и кереп начал плавать. Нама сказал: «вот уже седьмые сутки». Когда минуло 14 суток, тогда Нама приказал Соозун-уулу открыть туунюк (труба или окно вверху свода) и посмотреть. Соозун-уул, исполнив приказание, сказал: «все затоплено водой, только видны одни вершины гор». Через некоторое время Нама еще раз приказал Соозун-уулу открыть туунюк. Соозун-уул, посмотревши во все стороны, сказал: «ничего не видно, только небо и вода». Наконец, кереп остановился на двух горах, близко стоящих одна к другой: Чомгодой и Тулутты». Далее Вербицкий В.И., отмечает, что «южные алтайцы остановление ковчега присваивают своей местности, указывая даже на уцелевший будто – бы обломок от ковчега на горе близ устья р. Чемала. Напротив, северные алтайцы утверждают, что ковчег обсох на снежной вершине Улудаг, где видели (очами воображения) и огромные гвозди от ковчега»⁹. В начале 90 – х гг. XX века один из охотников, также утверждал о неких плотах на склоне хребта Салоп¹⁰. Легенда завершается тем, что «после потопа Наму из благодарности и уважения стали звать Яячи (творец). По смерти его, потомки стали приносить ему жертвы». Так, «бийские и кузнецкие инородцы ежегодно приносили Наме, под именем Яик-хана, в жертву белую овцу, преимущественно весною, на высокой горе; также при всяком шаманстве молятся ему, чтобы проводил к Ульгеню. В 40-й день после чьей-либо смерти, Яик-хан призывается для очищения юрты, при чем к постели умершего привязывается петух, изображающий смерть, и изгоняется шаманом; оттого петухи инородцами не употребляются в пищу. Еще призывают Яик-хана в том случае, если не ведется скотина, ибо инородцы веруют, что умершие их родственники уводят скот с собою в жилище мертвых, откуда Яик-хан, при жертвоприношении ему, отнимает и выгоняет его потопом»¹¹.

Сегодня отдельные исследователи фольклора северных алтайцев, нередко, увлекшись, делают порой весьма поспешные, да и сомнительные выводы. Подобно Генриху Шлиману, открывшему Трою, через изучение поэмы Гомера, они пытаются «отыскать» некую «сенсацию», стремясь подтвердить некогда легенду: «Не тот ли это Всемирный потоп, описанный в Библии? Кто эти люди, уцелевшие на плотах? Какое отношение они имеют к Ною?» Легенды, как известно, не относятся к разряду убедительных источников в исторической науке. Общеизвестно, что особенность легенд заключена в их субъективности. Она во все времена использовалась для удовлетворения чьих - либо амбиций, карьерного роста, тщеславия и т.д. Но в этой связи, не следует бросаться в другую крайность и предавать легенды забвению. Нет, их надо изучать, причем в комплексе источников, в частности, связанные со «всемирным потопом». Любое  наводнение, а тем более то, о котором упоминает легенда, связано с массовой гибелью людей. Оно проблематично для выживания особенно немногочисленных народов. Возможно, в этом кроется суть легенды живущей, и по сей день у кузенов о Салопе: «Была, - гласит она, - у него жена, и жили они вместе по правую сторону реки Бии. Но очень уж неопрятно и неряшливо она выглядела. Вся кедром обросла, живность лесная завелась, звери да птицы. Рассердился на нее Салоп, да и прогнал ее за Бию. С тех пор и прозвище «увязалось» за ней – гора Вшивая»¹². Однако в этом сообщении искать правдоподобия, естественно, не приходится. Только внимательное его прочтение и анализ сказанного – и естественно устного народного творчества в целом -  может принести свои плоды. Гора кузенов – «Кузенташ» служила не только объектом для легенд и преданий, но имела и практическое значение: она являла собой своего рода «барометр». Если на ее вершины опускались тучи или поднимался туман, люди ждали продолжительного ненастья¹³. Нередко над горой наблюдалось свечение, подобное полярному сиянию¹⁴. Склоны Салопа расчищали под покосы и огороды. На терассообразных пашнях сеяли лен и ячмень, рожь и горох¹⁵. Из скальных пород вырубали огромные глыбы для изготовления мельничных жерновов¹⁶. Нет, правда, в легенде известий, добывали ли в горе железную руду. Но общеизвестно, что кузнечное дело, выплавка железа и изготовление железных изделий было в жизни северных алтайцев, в том числе и кузенов, важным хозяйственным занятием¹⁷. «Все, - говорится в описи к карте Сибирской губернии 1745 года - имеют в горах руду железную, которую они сами в юртах…по малому числу плавят железо и делают котлы, топоры.… Есть и мастера кои умеют делать огнестрельное оружие и порох»¹⁸.

            Предания старожилов, рассказывают нам о странных обитателях Салопа, живущих с древних времен. Огромные змеи-полозы, туловище которых толщиной с  «доброе» бревно¹⁹. Редчайший случай встретить их на открытой местности или в лесу при дневном свете, вдали от темных и прохладных пещер, полных летучих мышей и неразгаданных тайн. Так жительница д. Петрес – Кызлакова Елена Михайловна, вспоминает, что «однажды в поисках коровы, наткнулась на змею, только размер ее головы был не меньше кулака взрослого человека, не говоря уже о размерах туловища»²⁰. Вербицкий В.И. же писал об этом явлении, следующее: «По рассказам инородцев, существует в горных пещерах огромной величины змей-полоз, но он, кажется, скорее, существует в их фантазии, чем в пещерах»²¹.

            Подножие Кузенташа и многочисленные лога с родниками и ключевой водой служили излюбленным местом для «камлания» шаманов (с эвенкийского значит «исступленный»). Камы Северного Алтая и Горной Шории в целом и Кузенской волости в частности признавались населением одними из самых «сильных»²². Шаманом, по свидетельству исследователя истории и культуры кумандинцев Ф.А. Сатлаева, мог стать только избранный верховным божеством (Ульгенем) человек²³. По легенде записанной миссионером Вербицким В.И., шаманизм возник после потопа, когда «Балыкса захворал, то призвал к себе человека, по имени Тянгару, заставив его камлать. Обоих их Эрлик научил: одного призвать Кама, а другого – камлать. Тогда Ульгень сказал Балыксе: «ты будь слуга Эрлику, потому что ты не мне приносишь жертву, и после смерти ты пойдешь к Эрлику». Тянгара сказал в ответ Ульгеню: «пожалуй, я и тебе таким – же образом буду приносить жертву, как Эрлику». Ульгень сказал ему: «отныне будет имя твое Кам. Кто будет подражать тебе, тот не будет иметь богатства на земле»²⁴. Исследованием алтайского шаманизма занимался и Л.П. Потапов. Он признавал шаманизм как религию «Непризнание шаманизма религией неминуемо ведет к ошибочному заключению о безрелигиозности сибирских народов вплоть до советского периода их истории»²⁵.

            Отличительной особенностью шаманизма северных алтайцев, как вообще «шаманской религии», является его связь с природой: олицетворение природы, окружающая природа первый предмет, вызывающий религиозные чувства, кроме этого поклонение природе (Алтаю, родовой горе). Согласно этому представлению у каждого объекта природы или явления имеется свой хозяин (у гор, рек, деревьев и т.д.), который является самостоятельным. К этим хозяевам в своей повседневной жизни обращались люди с просьбой о благополучии. Его называют «Ээ» - хозяин. Поэтому камы обращались ко всем горам, имеющим своих духов-хозяев. У чалканских шаманов обращение к горам начиналось с горы Салоп. Затем назывались все горы до Саян («Канн кыр»), горы в верховьях Лебеди, гору на которую садился бог Улген (Улген тюшкен ушь сугры – гора с тремя вершинами). Завершалось поклонение обращением к горам прителецкой тайги. Обращение делается ко всем горам, которые называет Кам, а их бывает у каждого 10-12. У каждого шамана свой путь, свои горы, свой порядок поклонения природе. В каждом обращении к горам кам объясняет, почему позволил себе побеспокоить великого человека (т.к. горы в понятии чалканцев живые)²⁶.

Шаманский дар передавался по наследству  (отец-сын-внук), но не только по мужской линии, но и по женской. Каждый шаман имел своего духа-покровителя и духов-помощников. Алтайцы верили во вселение духов в шамана. Во время камлания (обрядовых действий) они со страхом наблюдали «за общением» шамана с духами. Пение и исступленные пляски под грохот бубна, приводили шамана в состояние экстаза, при котором возникали видения духов. Таким образом, посредниками между духами и человеком выступали шаманы (камы). У алтайцев они делились на три категории: больших, средних и малых. Первые считались всемогущими, ибо они могли сноситься с духами всех сфер²⁷. К этой категории можно отнести Бать Илию Енерекова из д. Петрес Кузенской волости. К нему обращались от поиска бытовых вещей до излечения родных²⁸. Вторые – только с земными и подземными силами. Третьи могли совершать лишь только очищение над больным²⁹. Оно совершается после разрешения хозяев-духов гор и обращения кама к Улгену. Шаманы говорят, когда все духи гор им дают позволение к совершению камлания, они надевают на шамана железную кольчугу, чтоб был невредим в борьбе с нечистой силой. Смысл камлания в данном случае борьба с Эрликом и его сыновьями за дух (кут) человека. Человек болеет, потому что нечистая сила отняла у человека дух. Задача шамана отнять этот дух³⁰.

            За свои услуги он брал плату: деньгами и скотом. Перед камланием, по требованию шамана, в жертву приносились лучшие лошади, коровы и овцы. При благополучии в хозяйстве, семье жертвоприношения совершались раз в три года. В жертву обычно приносили  лошадь – четырехлетку светлой масти. Болезнь человека, неудачи на промыслах, падеж скота влекли неизбежные камлания и многочисленные жертвоприношения, которые наносили немалый урон хозяйству рядовых алтайцев³¹.

            Бать Илья не только лечил и «камлал», но и постоянно находился в противоборстве с другими шаманами и колдунами. Однажды в тайге он получил сквозное огнестрельное ранение плеча. Выжил, наложив повязку из трав только ему одному известных. Как - то вышел у него спор с колдуном Соколовым из д. Тондошка. Решили померяться «силой». Соколов пугал его свиньей, Бать Илья медведем. Однако посылать его отказался. Сказал только, что Соколов погибнет, если встретиться с его «посланцем».

            Енереков Илья жил так долго, что решил совершить последний обряд – призвать Эрлика – злого духа подземного мира. Во время камлания, шаман живым ушел под землю³². Но жизнь брала свое и постепенно кузены становились православными. Это был результат  деятельности Алтайской духовной миссии, ее служителям, а также «стараниями» отдельных известных и безымянных подвижников. В этой ситуации камы начали удаляться в Горную Шорию и Хакасию. Они отмечали, что «к нам пришла огненная вера, и мы ничего с ней не можем сделать», «их кресты объяты пламенем»³³. Данные кресты устанавливались миссионерами. Усилиями начальника миссии – Макария (Невского), при поддержке губернских властей, некрещеным алтайцам запрещалось в радиусе пяти верст от креста производить свои моления и камлания³⁴. А тем временем «молитвой и трудами двух православных монахов» в д. Нижняя Тондошка была поставлена часовня, а на горе Салоп вырос небольшой монашеский скит, с полуземлянками и часовней³⁵. В 1914 году в селе Тондошка открылась миссионерская школа и храм во имя пророка Илии³⁶. Храм  освящен священническим освящением по благословению начальника миссии епископа Иннокентия.

Соответственно второе августа становится престольным праздником. Этот день особенно почитался православными кузенами. Ни в коем случае нельзя было ходить на покос, какие бы сроки не поджимали с сенокосом, считалось, что заготовленное сено в этот день сгниет или сметанный стог сгорит, а если человек будет косить траву, то подвергается опасности погибнуть от удара молнии³⁷. Кроме Ильина дня почитали Сретенье Господне. Этот праздник являлся съезжим для жителей с. Тондошка, так как для его чествования из близлежащих сел и заимок: Петреса, Тагазы, Айрыка и других прибывали красочные тройки. На дуги одевали колокольца, бубенцы и шуркунцы. Гривы лошадей переплетались яркими разноцветными лентами. Доставалась сбруя, изготовленная лучшими шорниками. Тройка лошадей запрягалась в кошевку, убранную мехами,  росписью и чеканкой. Устраивались игры, угощения, сопровождавшиеся веселыми песнями, а так же посещением по случаю праздника родственников, знакомых и друзей³⁸. 

С усилением переселенческого движения на Алтай и правобережье Бии, подножие Салопа – гривы, запестрели именами новоселов, их владельцами: Русинова, Иванова, Киселева, Куташова и др. Богатая казачья семья Русиных (Русиновых), прибывшая из Тобольска, на Салопе заводят маральник, пасеки и открывают заготпункт³⁹. В заводе небольшого Салоповского бома, Киселевы сооружают кожевню⁴⁰. Их деятельность, постепенно сменяется, артелями и колхозами.

Утверждение новой эпохи – Советской, породило и новые традиции и легенды.  Теперь вместо «камланий» шаманов, на проталинах и полянах Салопа, проводились маевки, народные гулянья и встречи выпускниками школы рассвета. В период коллективизации, на Салопе люди тайно сеяли пашни и «ставили» сено⁴¹. «Однажды, заблудилось несколько человек – гласит одна из «новых» легенд – за сбором ягоды не заметили, что уже темнеет. Изрядно поплутав, вышли к пещере в скальной расселине, где они набрели на человека, весьма странного вида для этих мест - при шляпе и в городском костюме. Поинтересовавшись, почему они находятся в этом месте, он проводил их дальше, указав, каким образом можно выйти к селу»⁴². В послевоенные годы, на склонах Салопа, активно работали отряды геологов. Изучали возможность построения плотины для ГЭС, через Бию, между горами – Салоп и Вшивая. Но в результате несчастного случая гибнет начальник отряда, а геологи приходят к выводу, что плотина и склоны гор не выдержат напора воды. Исследования прекратились⁴³.   

Итак, легенды и предания были и остаются неотъемлемой частью любой цивилизации. Отражающие мировоззрение людей, той или иной исторической эпохи.  При чем, не являясь, как известно, убедительными источниками в исторической науке – легенды, нужно изучать, причем в комплексе источников. Ценность легенд в этом и заключается, несмотря на их субъективность.  

Примечания

1. Самаев Г.П. Горный Алтай в 17 середине 19 в.: Проблемы политической истории и присоединения к России. Горно-Алтайск, 1991. с.23.
2. Екеев. Н.В.  Об алтайских этнотерриториальных группах 19-начала 20 вв./Материалы Международной научной конференции: Алтай и Центральная Азия: культурно-историческая преемственность. Горно-Алтайск, 1998. с.225.
3. Записано по воспоминаниям Черлоякова Луки.
4. Там же,
5. Потапов Л.П. Очерки по истории алтайцев. М-Л. 1953, с.156.
6. Сагалаев А.М. Алтай в зеркале мифов. Новосибирск, 1992, с.68-69.
7. Тукмачев Л.М. и др. Кумандинско - русский словарь. Бийск, 1995, с.150.
8.   Кандаракова Е.П. Шаманизм в культуре чалканцев./Материалы Международной научной конференции…Горно-Алтайск, 1998, с.235.
9. Вербицкий В.И. Алтайские инородцы. Горно-Алтаск, Репр.изд. 1993, с.125-126.
10. Записано со слов Кандараковой Людмилы Максимовны.
11. Вербицкий В.И. Алтайские инородцы… с.126.
12. //Легенды Северного Алтая. Горно-Алтайск, 1993.
13. Там же,
14. Записано со слов Санчиновой Матрены Степановны
15. Записано по воспоминаниям Кызлаковой Елены Михайловны.
16. Из вещественных находок близ горы Салоп – грубая заготовка для жернова.
17. Самаев Г.П. Горный Алтай в 17 середине 19 в.: Проблемы политической истории и присоединения к России... с.42.
18. Там же, с.41.
19. Записано со слов Тиуновой Екатерины Осиповны.
20. По воспоминаниям Кызлаковой Елены Михайловны.
21. Вербицкий В.И. Алтайские инородцы… с.18.
22. По воспоминаниям Черлоякова Луки.
23. Сатлаев Ф.А. Кумандинцы. Горно – Алтайск, 1974, с.159.
24. Вербицкий В.И. Алтайские инородцы… с.126.
25. Потапов Л.П. Алтайский шаманизм.- Л., 1991. с.5.
26. Кандаракова Е.П. Шаманизм в культуре чалканцев./Материалы Международной научной конференции… с.234-236.
27. Модоров Н.С. Россия и Горный Алтай: политические, социально-экономические и культурные отношения (17-19 вв.). Горно-Алтайск, 1996. с.309.
28. По воспоминаниям Кызлаковой Елены Михайловны.
29. Модоров Н.С. Указ., соч., с. 309.
30. Кандаракова Е.П. Шаманизм в культуре чалканцев./Материалы Международной научной конференции… с.237.
31. Модоров Н.С. Указ., соч., с. 310.
32. По воспоминаниям Черлоякова Луки.
33. По воспоминаниям Санчиновой Матрены Степановны.
34. Модоров Н.С. Указ., соч., с. 264.
35. Записано со слов настоятеля Никольского храма в 1993-94 гг. с. Турочак – о.Владислава (Тупикина), ныне иеромонаха Иннокентия, заштатного священника Преображенского храма г. Горно-Алтайска.
36. Справочная книга Томской епархии за 1914 год.
37. По воспоминаниям Кызлаковой Елены Михайловны.
38. Записано со слов Киселевой Раисы
39. По воспоминаниям Кызлаковой Елены Михайловны.
40. Записано со слов Киселевой Раисы
41. По воспоминаниям Кызлаковой Любови
42. По воспоминаниям Санчиновой Матрены Степановны
43. Записано со слов Черлоякова Геннадия Ивановича.